Брест-Литовский мирный договор. Брестский мир Р. фон Кюльман спросил, не согласится ли советское правительство вывести свои войска из всей Лифляндии и из Эстляндии, чтобы дать местному населению возможность соединиться со своими единоплеменниками, живущими в занятых немцами областях. Советской делегации также было сообщено, что Украинская центральная рада направляет в Брест-Литовск свою собственную делегацию. Под предлогом самоопределения народов, Германия фактически предложила советской делегации признать марионеточные режимы, установленные к этому времени германо-австрийскими оккупационными властями в западных национальных окраинах бывшей Российской империи, где есть работа в Белой Калитве .

Так, 11 декабря (по новому стилю) 1917 года, прямо во время германо-советских переговоров о перемирии, марионеточная Литовская Тариба объявила о восстановлении независимого Литовского государства и «вечных союзных связях» этого государства с Германией.

15 (28) декабря советская делегация выехала в Петроград. Сложившееся положение дел было обсуждено на заседании ЦК РСДРП(б), где большинством голосов было принято решение затягивать мирные переговоры как можно дольше, в надежде на скорую революцию в самой Германии.

В дальнейшем формула уточняется и принимает следующий вид: «Держимся до германского ультиматума, потом сдаём». Ленин также предлагает наркоминделу Троцкому выехать в Брест-Литовск и лично возглавить советскую делегацию. По воспоминаниям Троцкого, «сама по себе перспектива переговоров с бароном Кюльманом и генералом Гофманом была мало привлекательна, но «чтобы затягивать переговоры, нужен затягиватель», как выразился Ленин. Впоследствии он даже назвал своё участие в мирных переговорах «визитами в камеру пыток».

Вместе с Троцким в Брест-Литовск отправляется Карл Радек, хорошо известный в Германии своей пацифистской деятельностью. Во время перерыва в работе конференции НКИД вновь обратился к правительствам Антанты с приглашением принять участие в мирных переговорах и вновь не получил ответа. На втором этапе переговоров советскую сторону представляли Л.Д. Троцкий (руководитель), А.А. Иоффе, Л.М. Карахан, К.Б.

Радек, М.Н. Покровский, А.А. Биценко, В.А. Карелин, Е.Г. Медведев, В.М. Шахрай, Ст. Бобинский, В. Мицкевич-Капсукас, В.

Териан, В.М. Альтфатер, А.А. Самойло, В.В. Липский. Лев Троцкий, возглавив советскую делегацию, затягивал переговоры, надеясь на скорую революцию в Центральной Европе, и через головы участников переговоров обращался с призывами о восстании к «рабочим в военной форме» Германии и Австро-Венгрии.

По его выражению, «не нужно ли попытаться поставить немецкий рабочий класс и немецкую армию перед испытанием: с одной стороны — рабочая революция, объявляющая войну прекращённой; с другой стороны — гогенцоллернское правительство, приказывающее на эту революцию наступать».

Когда же Германия продиктовала жёсткие условия мира, Троцкий пошёл против Ленина, выступавшего за мир любой ценой, но не поддержал и Бухарина, который призывал к «революционной войне».

Вместо этого он выдвинул «промежуточный» лозунг «ни войны, ни мира», то есть призвал к прекращению войны, но предложил не заключать при этом мирного договора. По свидетельству одного из членов советской делегации, бывшего царского генерала Самойло А.А. «С переменой главы делегации резко изменились и отношения с немцами. Мы стали встречаться с ними только на совместных заседаниях, так как перестали ходить в офицерское собрание, а довольствовались у себя в блоке, в котором жили.

На заседаниях Троцкий выступал всегда с большой горячностью, Гофман не оставался в долгу, и полемика между ними часто принимала очень острый характер. Гофман обычно вскакивал с места и со злобной физиономией принимался за свои возражения, начиная их выкриком: «Ich protestiere. », часто даже ударяя рукой по столу. Сначала такие нападки на немцев мне, естественно, приходились по сердцу, но Покровский мне разъяснил, насколько они были опасны для переговоров о мире.

Отдавая себе отчёт о степени разложения русской армии и невозможности с её стороны какого-либо отпора в случае наступления немцев, я ясно сознавал опасность потерять колоссальное военное имущество на огромнейшем русском фронте, не говоря уже о потере громадных территорий.

Несколько раз я говорил об этом на наших домашних совещаниях членов делегации, но каждый раз выслушивался Троцким с явной снисходительностью к моим непрошенным опасениям. Его собственное поведение на общих заседаниях с немцами явно клонилось к разрыву с ними… переговоры продолжались, выливаясь главным образом в ораторские поединки между Троцким и Гофманом». Сохранились также воспоминания главы германской делегации, статс-секретаря германского МИД Рихарда фон Кюльмана, отозвавшегося о Троцком следующим образом: «не очень большие, острые и насквозь пронизывающие глаза за резкими стёклами очков смотрели на его визави сверлящим и критическим взглядом.

Выражение его лица ясно указывало на то, что он лучше бы завершил малосимпатичные для него переговоры парой гранат, швырнув их через зелёный стол, если бы это хоть как-то было согласовано с общей политической линией… иногда я спрашивал себя, прибыл ли он вообще с намерением заключить мир, или ему была нужна трибуна, с которой он мог бы пропагандировать большевистские взгляды».

Немедленно, после своего прибытия в Брест-Литовск, Троцкий пытается вести пропаганду среди германских солдат, охранявших железнодорожные пути, на что получает протест германской стороны.

При содействии Карла Радека создаётся агитационная газета «Die Fackel» (Факел) для распространения среди немецких солдат. 13 декабря Совнарком выделил 2 млн руб. на агитационную работу за границей и демонстративно опубликовал отчёт об этом.

По выражению самого Троцкого, он решил «прощупать» настроение германских солдат, «будут ли они наступать». Эскорт услуги . Член германской делегации генерал Макс Гофман иронически описывал состав советской делегации: «Я никогда не забуду первого обеда с русскими.

Я сидел между Иоффе и Сокольниковым, тогдашним комиссаром финансов. Напротив меня сидел рабочий, которому, по-видимому, множество приборов и посуды доставляло большое неудобство. Он хватался то за одно, то за другое, но вилку использовал исключительно для чистки своих зубов. Наискосок от меня рядом с князем Хоенлое сидела террористка Бизенко, с другой стороны от неё — крестьянин, настоящее русское явление с длинными седыми локонами и заросшей, как лес, бородой.

Он вызывал у персонала некую улыбку, когда на вопрос, красное или белое вино предпочитает он к обеду, отвечал: «Более крепкое». Вы можете поделиться ссылкой на эту страницу со своими друзьями в Я.ру . в Одноклассниках . в Контакте .

в Facebook . в Twitter . в Моём мире . в Live Journal . в FriendFeed . в Моём Круге .

Заявление о выдаче паспорта нового поколения уфмс по спб Suzuki escudo руководство по ремонту 1992